В правительстве Воробьёва произошли очередные перестановки
Очередные кадровые перестановки произошли в правительстве Московской области. Назначены: новый зампред, министр по социальным коммуникациям и министр инвестиций.
Об изменениях губернатор Андрей ВОРОБЬЁВ сообщил на совещании в формате видеоконференции, прошедшем 20 июля.
Новым заместителем председателя регионального правительства стал Вячеслав ДУХИН. Он будет отвечать за инвестиции, предпринимательство, внешние связи, развитие сельского хозяйства и потребительского рынка. С марта 2020 года Духин был руководителем Главного управления социальных коммуникаций (ГУСК)-министром по социальным коммуникациям.
С 2013 по 2019 год Вячеслав Духин был генеральным директором губернаторского телеканала «360». В апреле 2019 года покинул должность в связи с переходом на пост заместителя гендиректора по вопросам информационной политики «Российского экологического оператора» — главного мусорного оператора в РФ.
Зампред правительства Московской области Вячеслав Духин
На посту руководителя ГУСК Вячеслава Духина сменила Екатерина ШВЕЛИДЗЕ. В 2010-2014 годах она работала шеф-редактором на телеканалах НТВ и ВГТРК, с 2014 по 2015 год возглавляла крупнейший в Московской области медиа-продакшн по производству телевизионного контента и брендингу «Облако Медиа».
С апреля 2017 по июнь 2019 года руководила ГАУ Московской области «Издательство «Подмосковье». Затем Екатерина Швелидзе, как и Вячеслав Духин, работала в «Российском экологическом операторе» — занимала должность директора департамента по работе со СМИ и связям с общественностью.
Министр по социальным коммуникациям Екатерина ШВЕЛИДЗЕ
Третье назначение — министром инвестиций, промышленности и науки Московской области стала Екатерина ЗИНОВЬЕВА. В 1998-2003 годах она работала в коммерческих банках, с 2004 по 2018 год возглавляла подразделения Сбербанка (подразделение кредитования и проектного финансирования корпоративных клиентов; департамент клиентского менеджмента).
В 2018 году перешла на должность замминистра экономики и финансов Московской области, где отвечала за бюджетную политику в сфере развития промышленности, сельского хозяйства и предпринимательства, цифровой экономики и за рост экономики региона. В 2019 году Екатерина Зиновьева стала первым замминистра экономики Московской области.
Министр инвестиций, промышленности и науки Московской области Екатерина Зиновьева
Ранее министерство инвестиций, промышленности и науки возглавляла Наталья ЕГОРОВА, она заняла эту должность в сентябре 2019 года.
Министр Правительства Московской области по социальным коммуникациям
Швелидзе Кетеван Георгийевна
Швелидзе Кетеван Георгийевна
Министр правительства Московской области по социальным коммуникациям проведет прием граждан
День добровольца отметят в Московской области
Лауреатов премии губернатора «Мы рядом ради перемен» объявят в Подмосковье
«Школа грантов» откроется в Подмосковье 19 июля
Награду для волонтеров утвердили в Подмосковье
Более 1,2 тыс. ребят из Московской области вступили в ряды «Юнармии»
Главное управление социальных коммуникаций Московской области
Швелидзе Кетеван Георгийевна
Швелидзе Кетеван Георгийевна
Министр правительства Московской области по социальным коммуникациям проведет прием граждан
День добровольца отметят в Московской области
Лауреатов премии губернатора «Мы рядом ради перемен» объявят в Подмосковье
«Школа грантов» откроется в Подмосковье 19 июля
Награду для волонтеров утвердили в Подмосковье
Более 1,2 тыс. ребят из Московской области вступили в ряды «Юнармии»
Екатерина Швелидзе
Екатерина Швелидзе запись закреплена
КЛУБ ОСОЗНАННЫХ И ЛЮБЯЩИХ РОДИТЕЛЕЙ-дети и семья
КОНФЛИКТЫ С НАШИМИ ДЕТЬМИ НАЧИНАЮТСЯ В НАШЕМ ДЕТСТВЕ
Расскажу Вам собирательный и наиболее часто встречающийся случай из практики.
У меня в кабинете мама с девочкой примерно 8-14 лет (случай то собирательный!). Мама и дочь сидят, не глядя друг на друга.
Показать полностью.
Девочка напряжена всем телом, сжалась в кресле и почти не дышит. Она похожа на маленького беспомощного злого котенка. И когда я стараюсь быть с ней уважительной и бережной, она немного пугается, становится растерянной. Когда я спрашиваю ее о том, в чем она нуждается сейчас, что ей важно в ее детской жизни и какие свои трудности она хотела бы разрешить, получив поддержку и помощь взрослых, она немного «оживает» телом, ее напряжение становится заметно меньше, ребенок начинает свободнее дышать. Но ответа девочка не находит. Я замечаю некоторое удивление в ней. Похоже, с такими вопросами, с откровенным предложением поддержки она сталкивается впервые. Девочка рассказывает мне о том, как ей одиноко в новой школе. Как ей пусто без поддержки близких дома. В ответ на упреки мамы и описание ее промахов ребенок снова сжимается, поджимает губы и хмурится
Когда я снова обращаюсь к маме с вопросом уже о ее трудностях, женщина начинает напряженно и зло говорить о промахах и неуспехах дочери. Перечисляет, что бы ей хотелось изменить в ребенке. Ее слова звучат зло и хлестко. А я почти физически чувствую, как в этот момент начинает закрываться, уходить глубоко в себя только-только начинающий уже доверяться мне маленький и беспомощный, одинокий человечек, сидящий в кресле напротив. Когда я спрашиваю женщину о том, что она чувствует в этой ситуации, то она не сразу находит ответ. С моей помощью находится более-менее подходящее описание ее состоянию: усталость, беспомощность. И только признавать, что еще есть много злости и раздражения женщина не хочет. Но и скрыть это у нее не получается, слишком уж много энергичного напряжения в ее словах и стали в голосе, когда она говорит о дочери.
И в этот же момент, мама девочки, как будто оправдываясь, проговаривает мне о том, какими способами она ежедневно старается сигналить ребенку о своей Любви. Но на мой вопрос, а знает ли она что то о том, за что ее девочку можно было бы похвалить и поценить, несмотря на все ее промахи, женщина впадает в ступор и не находит ответ. А на мой вопрос к девочке: «Нуждаешься ли ты в том, чтобы мама тебя чаще хвалила?» Ребенок начинает горько плакать и очень энергично и быстро рассказывать о том, как она в этом сильно нуждается. Ее чувства как будто бы внезапно и сильно вырываются наружу, не зависимо от воли девочки.
. Немного позже, в процессе консультации женщина рассказывает мне о том, как тяжело устроена ее жизнь. Как она устает, как мало у нее возможностей отдохнуть, расслабиться, побыть к себе бережной. Рассказывает о том, что она ждет от девочки помощи, поддержки и того, что ребенок возьмет на себя ответственность за то, чтобы немного облегчить маме жизнь. Говорим с мамой о ее детстве. Женщина вспоминает о том, как мало хвалили ее, когда она сама была ребенком.
В этой паре ребенок-родитель я замечаю, как сильно мама привыкла не чувствовать, не называть, не проживать: усталость, беспомощность, злость, раздражение, печаль. Любые трудные чувства. А еще мама не привыкла замечать свои потребности и присваивать себе не только их, но и ответственность за них тоже.
И девочка тоже боится Сметь Чувствовать и говорить о том, что она чувствует, не рискует нуждаться в чем либо осознанно, не обращается к окружающим взрослым за поддержкой про то, в чем нуждается.
И я понимаю, что если я сейчас научу всему этому ребенка, девочка Посмеет предъявлять себя и свои чувства и потребности Миру, а еще и без того уставшей и не счастливой маме. Более того, будет просить, а иногда и требовать поддержки, потому что она все-таки в этой паре ребенок, а мама – взрослый.
Такие пары: напряженный, испуганный, не смеющий что-то чувствовать и предъявляться, или чувствующий постоянный гнев и предъявляющий Миру только теневую часть Себя, ребенок, и несчастливая, уставшая, нуждающаяся в помощи мама, приходят ко мне постоянно.
Это могут быть как мама и дочь, так и мама с сыном. И не важно, как характеризуются родителями поведенческие трудности ребенка. Агрессивен ли ребенок, или он наоборот слишком тревожен, а может он безответственен, или его обижают сверстники, а он не умеет себя защищать. В любом случае он нуждается в Поддержке и Любви родителей, для того, чтобы опереться на них, и со своими трудностями и трудными незнакомыми ему чувствами справляться.
Оказывается, что в собственном опыте взрослых людей часто или совсем нет моделей для переживания трудной ситуации вместе с ребенком, или та модель, которая имеется, никак не помогает ни справиться с переживанием ситуации самому, ни помочь своему ребенку. И тогда это уже никакой не взрослый, а такой же испуганный и беспомощный ребенок.
И тогда я вспоминаю главный принцип, который действует при авариях в самолете: «Сначала взрослый должен надеть маску на себя, а потом маску на ребенка!».
Поэтому я никогда не работаю только с трудностями сына или дочери. Кроме того, чтобы помочь маленькому Человеку, я предлагаю маме и (или) папе свою помощь в том, чтобы разобраться, почему ей (ему) трудно и несчастливо.
И знаете, если мама и папа соглашаются, чтобы я работала по очереди, то с ребенком, то со взрослыми, то мы в терапии родителя очень быстро оказываемся «на территории» его детского опыта, благодаря неожиданным воспоминаниям забытых детских травм и незавершенных в детстве ситуаций (их еще иногда называют незавершенными гештальтами).
И мы с родителем вместе замечаем, как эти забытые и заблокированные переживания образуют неполезные для отношений с ребенком, а иногда и с супругом стратегии.
Итак, я оказываюсь свидетелем переживаний своего детства людьми, давно ставших взрослыми и даже уже родителями. Вместе мы сталкиваемся с воспоминаниями об их отношениях со своими родителями. И, конечно же, встречаемся с абсолютно неполезными установками, которые их родители совершенно неосознанно дали им для жизни и осуществления родительской и супружеской роли.
Родители, сидя в моем кресле, оказываются точь в точь на месте своих «непослушных» и «неразумных» детей и вспоминают, как это часто непросто, больно и одиноко, быть ребенком. И с этой секунды все мамы, а иногда и папы понимают, как это: Давать Любовь Другому и Получать ее самому (ведь бывает так, что родители отлично умеют давать своему ребенку Любовь, но совершенно не могут сигналить о своей потребности в ней своему чаду и делиться тем, что они тоже живые люди и у них тоже есть желания!)
Уходя от меня с пониманием как переживать и обмениваться Любовью, мамы и папы, родители и супруги берут с собой и ответственность за то, что с этим пониманием делать. Применить его в своих отношениях с близкими людьми, или оставить себе, где-то в уголке сознания. Но это уже совсем другая история, как говорится.
Подпишитесь на рассылку Клуба и получите 10 видео-семинаров на тему осознанного родительства: https://vk.com/app5898182_-48978#s=1218369
Екатерина Швелидзе запись закреплена
Школа осознанного родительства Большая Медведица
На детской площадке мамочка с тремя дочками. Все девочки детсадовского возраста.
А у моего Артёма сейчас период Есенина. Он тихонько стоит в сторонке, гладит березу и шевелит губами. Так что у меня есть время понаблюдать за чужими детьми.
Внезапно самая юная малышка пошла на взлёт, но явно переборщила с форсажем. Всё положение ее тела говорило о том, что из этого пике она не выйдет. Так и случилось. Малышка приземлилась на фюзеляж и включила сирену. Мамочка бросилась к ней.
Показать полностью.
В этот момент остальные на секунду осиротевшие дети мгновенно сориентировались и бросились в разные стороны. Старшая девочка кинулась к выходу с детской площадки. Я метнулся следом.
— Не за этой! — крикнула мне мамочка, — за той!
И она указала мне направление. Средняя дочка бежала к урне, из которой призывно торчала всякая гадость, с явно читаемым намерением нырнуть туда рыбкой. Я подхватил девочку в прыжке.
— Артем! — заорал я Есенину, — лови ее!
Старшая девочка как раз поравнялась с ним. Артем отпустил березу и прыгнул, но девочка увернулась. Сына это не смутило, в полете он перегруппировался и в падении схватил беглянку за край куртки. Девочка продолжила движение, волоча за собой по асфальту Артема, то есть мой сын волочился за девочкой в буквальном смысле. И хотя она не остановилась, но сильно замедлилась: мамочка с сиреной младшей дочери на голове успела ее догнать и прижала к обочине.
Через минуту мы с мамочкой собрали всех дочек, утрамбовали двоих в коляску, а третью в велосипед, и они ушли обедать.
Я стоял, смотрел им вслед и мысленно крестил мамочку: я провёл в их жизни три минуты, а у меня по спине уже бежала струйка пота и ощутимо дёргался левый глаз.
Екатерина Швелидзе запись закреплена
Школа осознанного родительства Большая Медведица
Моя лучшая подруга и я ужинали вместе и разговаривали. Как обычно был уже поздний вечер, и мы ели картошку с соусом.
Как все нормальные девушки нашего возраста, мы часто ужинали вместе в колледже, большую часть времени мы обсуждали мальчиков, музыку и всякую ерунду, которая в то время казалась очень важной.
Мы никогда не говорили ни о чем особенно серьезном, просто проводили время и смеялись.
Показать полностью.
Когда я достала таблетки, чтобы выпить их во время еды, как я обычно делала, она как-то странно уставилась на меня и прекратила разговор.
Ни с того ни с сего она спросила меня, каково это иметь красную волчанку и болеть.
Я была в шоке, не просто от неожиданности вопроса, но также потому что считала, что она прекрасно знает, что такое красная волчанка. Она ходила со мной к врачам, она видела, как я хожу как будто с тростью и выбегаю в туалет. Она видела, как я плачу от боли, что же еще она хочет знать?
Я начала что-то бормотать про таблетки, про боли и отеки, но она продолжала настаивать, и похоже было, что мои ответы ее не удовлетворяют.
Я не могла понять, в чем дело, она была моей соседкой по квартире и лучшей подругой несколько лет, она должна медицинское определение красной волчанки.
Но она продолжала смотреть на меня с этим знакомым выражением лица – человека, которому очень интересно что-то, что не может понять никто здоровый. Она спрашивала, каково это не физически, но каково это лично для меня быть больной.
Когда я пыталась собраться с мыслями, я посмотрела на стол, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Я пыталась найти правильные слова.
Как я смогу ответить на вопрос, на который я не могла ответить самой себе? Как я смогу объяснить все детали своего каждого дня, пересказать ясно все свои эмоции.
Я помню, что я подумала, что никогда не смогу этого объяснить, так как же я могу ожидать, что она поймет? Если я не могу ничего объяснить своей лучшей подруге, то как я смогу рассказать о моем мире другим? По крайней мере, стоило попытаться.
И в этот самый момент родилась теория ложек. Я быстро схватила ложку со стола, а затем начала собирать ложки с других столов. Я посмотрела на нее и сказала:
«Ну, давай начнем, у тебя красная волчанка».
Она смотрела на меня в шоке, что неудивительно для человека, которому только что преподнесли букет из ложек. Но я сложила ложки вместе и сунула их ей в руки.
Я объяснила, что разница между болезнью и здоровьем в том, что необходимо сознательно думать о тех вещах, о которых большинство людей никогда не задумывается. У здоровых людей есть роскошь жить, не делая постоянно выбор – это дар, который большинство людей принимают как должное.
Большинство людей начинают свой день с неограниченным количеством возможностей, и у них есть энергия, чтобы сделать все, что хочется, особенно у молодых людей. По большей части, им не нужно беспокоиться о последствиях каждого своего действия. Так что для своего объяснения я использовала ложки. Я хотела, чтобы у нее было что-то материальное, что я могла бы потом забрать, поскольку большинство людей воспринимают болезнь как «потерю» жизни, которая была у них раньше. Если у меня была власть, чтобы забрать ложки, тогда она поймет, как это чувствовать, что кто-то или что-то, например, красная волчанка, начинает контролировать вашу жизнь.
Она схватила ложки с воодушевлением. Она еще не понимала, что я делаю, но она всегда была рада попробовать что-то новое, и думаю, она считала, что я просто шучу, как я обычно делаю, когда речь идет о болезненных вопросах. Не догадывалась она тогда, насколько я серьезна.
Я попросила ее записать все дела за день, начиная с самых простых. Когда она начала перечислять все дела или просто развлечения, я объяснила, что каждый пункт обойдется ей в одну ложку. Когда она перешла к тому, что нужно подготовиться к уходу на работу, я прервала ее. Я сказала: «Нет! Ты не просто встаешь. Тебе нужно открыть глаза, и потом ты понимаешь, что опаздываешь. Ты плохо спала всю ночь. Тебе нужно выползти из кровати, и затем тебе нужно заставить себя что-то съесть, прежде чем делать что-то еще, потому что иначе ты не сможешь принять таблетки, а если ты не примешь таблетки, то можешь сразу отказываться от всех ложек на сегодня и на завтра». Я быстро забрала у нее ложку, и тут она поняла, что еще не одевалась.
Душ обошелся ей еще в одну ложку, также как мытье головы и бритье ног. По справедливости подъем рано утром должен обойтись больше чем в одну ложку, но я решила сделать ей поблажку; я не хотела слишком сильно пугать ее сразу. Одевание стоит еще одну ложку. Я остановила ее, чтобы рассмотреть каждую задачу и показать ей, как важно продумывать каждую деталь. Нельзя просто накинуть на себя одежду. Я объяснила, что я должна решить, какую одежду проще всего надеть физически, если у меня болят с утра руки, о пуговицах нужно забыть. Если у меня есть синяки, нужно надеть длинные рукава, если меня лихорадит, нужен свитер, и так далее. Если у меня выпадают волосы, нужно больше времени, чтобы сделать себя презентабельной, а затем нужно провести минут 5, расстраиваясь из-за того, что все это потребовало более 2 часов.
Мне кажется, что в этот момент она начала понимать, что она еще даже не приехала на работу, а у нее осталось только 6 ложек. Я объяснила ей, что ей нужно спланировать оставшийся день очень разумно, так как если «ложки» кончились, то они кончились. Иногда можно использовать завтрашние «ложки», но только подумайте, как тяжело будет начать следующий день еще с меньшим количеством ложек. Мне также пришлось объяснить, что человеку с болезнью приходится жить с мыслью, что завтра может начаться инфекция или что-то еще опасное. Так что никогда нельзя расходовать все «ложки», ведь никогда не знаешь, когда они тебе по-настоящему понадобятся. Я не хотела вызывать у нее депрессию, но нужно было быть реалистичной, и к сожалению, постоянная готовность к худшему – это часть моего обычного дня.
Мы прошли один день до конца, и она постепенно начала учиться, что пропущенный обед обойдется ей еще в одну ложку, так же как стояние в вагоне поезда, или слишком долгая печать за компьютером. Она была вынуждена постоянно делать выбор и смотреть на каждое действие с непривычной точки зрения. Гипотетически, ей приходилось не брать на себя лишнего, чтобы вечером ей удалось поужинать.
Когда мы добрались до конца ее воображаемого дня, она сказала, что проголодалась. Я подвела итог: она должна съесть ужин, но только если у нее осталась одна ложка. Если она готовит сама, у нее не будет энергии, чтобы вымыть посуду. Если она идет куда-то поужинать, она может быть слишком усталой, чтобы вернуться домой. Затем я объяснила, что я еще не добавила в эту игру очень многого: ее могло тошнить, так что готовка все равно исключается. Она может решить сделать суп, это просто. Затем я сказала, что еще только 7 вечера, и на весь оставшийся вечер остается только одна ложка, так что она может развлечься, или сделать уборку, или сделать другую работу по дому, но нельзя делать все сразу.
Я редко видела ее такой эмоциональной, но она реально расстроилась, и я знала, что смогла до нее достучаться. Я не хотела расстраивать свою подругу, но в то же время, я была счастлива, что кто-то, наконец, меня немного понял. У нее были слезы на глазах, когда она спросила: «Кристин, как ты это делаешь? Ты действительно делаешь это каждый день?» Я объяснила, что некоторые дни хуже, чем другие, иногда у меня больше ложек, иногда меньше. Но я не могу жить иначе и забыть об этом, я всегда должна об этом думать. Я дала ей ложку, которую я припасла на всякий случай. Я просто сказала: «Я научилась жить с запасной ложкой в кармане, на всякий случай. Тебе всегда нужно быть готовой».
Это трудно, самое трудное, чему мне пришлось научиться – это как притормозить, не пытаться делать все. Я борюсь с этим желанием каждый день. Я ненавижу чувствовать себя на обочине, раз за разом оставаться дома, или делать не все, что хочется. Я хотела, чтобы она почувствовала это раздражение. Я хотела, чтобы она поняла, что все, что для большинства людей проще простого, для меня – сотня маленьких задач в одной. Мне нужно думать о погоде, о температуре на улице, распланировать целый день до конца, прежде чем сделать хоть что-то. Когда люди просто делают что-то, я готовлюсь к борьбе, я составляю планы как стратегию войны. Это образ жизни, и в этом разница между болезнью и здоровьем. В возможности просто сделать что-то, не думая. Я скучаю по этой свободе. Я скучаю по жизни, когда мне не приходилось постоянно считать «ложки».
После этого мы поговорили еще, и я почувствовала, что она грустит. Может быть, она, наконец, поняла. Может быть, она, наконец, осознала, что она никогда не сможет по настоящему понять. Но, по крайней мере, теперь она может перестать вечно жаловаться, что я часто отменяю наши совместные ужины, или что я так и не выбралась к ней в гости, и ей все время приходится ездить ко мне. Когда мы уходили, я обняла ее, отдала ей ложку и сказала: «Не беспокойся. Для меня это скорее благословение. Я была вынуждена думать буквально обо всем, что я делаю. Ты хоть представляешь, сколько ложек люди тратят попусту каждый день? Я просто не могу себе позволить терять время, или терять «ложки», и при этом я выбираю проводить время с тобой».
С того вечера я постоянно использовала теорию ложек, чтобы объяснить свою жизнь другим людям. На самом деле, моя семья и друзья постоянно упоминают в разговоре ложки. Это стало кодовым словом, обозначающим, что я могу, и что я не могу делать. Как только люди понимают теорию ложек, они начинают понимать меня лучше, но я все равно думаю, что они живут совсем не так, как я. Я думаю, что эта теория помогает понять не только красную волчанку, но каждого человека с любой инвалидностью или заболеванием. Можно надеется, что теория поможет людям не принимать все в своей жизни как должное. Это стало местной шуткой. Я известна тем, что говорю людям в шутку, что они должны чувствовать себя особенными, так как я провожу с ними время, потому что они – одна из моих «ложек».