Благоговение
Бог внимателен к любящим благоговеть – Пс.143:3; Неем.1:11
Писание выделяет три группы людей: 1) люди, о которых Господь знает; 2) люди, на которых Он обращает внимание; 3) люди, к которым Он внимателен. Об этом говорят указанные выше ссылки. Бог внимателен к любящим благоговеть. В этом состоянии заключается особенное благословение, Господь внимателен к тем, кто любит благоговеть.
Что значит благоговеть? Объясним это слово другими библейскими словами. Благоговеть – это находиться в страхе и трепете перед Богом. Писание говорит, что это состояние, в котором нам надо находиться постоянно: Пс.2:11; Фил.2:12.
Что значит находиться в трепете? Словарь Ожегова так объясняет слово «трепет» – это напряжённость чувств (ещё: трепетать – испытывать дрожь, сильное волнение). У нас всех есть чувства, и это нормально. Одно из этих чувств – радость. Есть радость духа и есть радость плоти. Как распознать? Если у меня радость духа, то она будет с трепетом перед Богом (Пс.2:11), если у меня радость плоти, я замечу, что она какая-то неуёмная, шумная и связана с наслаждениями плоти.
У струнных музыкальных инструментов струны во время исполнения должны находиться в определённом натяжении, напряжении. Если струна натянута не так, музыкант сразу слышит фальшивую ноту. «Трепет – напряжённость чувств». В наших чувствах будет фальшивость, если мы не будем в трепете перед Богом, и Он это услышит.
«Струн души рука Христа касается, и она восторженно поёт». Один средневековый князь натянул между двумя башнями своего замка струну – он хотел услышать музыку, которую создаёт ветер, природа, стихия. Но его «инструмент» молчал. Прошло много временя, и князь уже подзабыл про свою затею. Однажды поднялась сильная буря. Раскачивались деревься и башни, казалось, тоже. И вдруг полилась чудная музыка! «Арфа», молчавшая в спокойную погоду, заговорила в бурю.
Что же надо, чтобы мы пришли в трепет? Достаточно ли тихого веяния ветра, сознания присутствия Божия на всяком месте? Или нам нужна буря, сложные жизненные обстоятельства.
Какие предметы могут трепетать? Лист на дереве… Только небольшие, нетяжёлые. Только немощные трепещут. Сильные, самоуверенные – нет. От них Бог слышит фальшивые ноты.
Павел был немощный, трепещущий перед Богом, ждущий слова от Него; ведь Господь – и Композитор, и Настройщик, и Исполнитель, а апостол предоставлял Ему струны своей души.
Что значит быть в страхе? – осознавать величие Божие и всё делать с этим сознанием (иметь страх перед вышестоящим – естественно).
Делать небольшие дела и сознавать, что это для Господа, это жертва лично для Него – значит «служить со страхом» (Пс.2:11). И к чужим небольшим делам так относиться – это ходить в страхе Божием.
Мы обязательно испытаем благословение в нашей жизни, если будем любить благоговеть перед Богом. Это благословение двоякое: Мал.4:2.
1) «для вас … взойдёт Солнце правды …». В Новом Завете написано, что солнце восходит для всех, добрых и злых; но это Солнце взойдёт не для всех. Это Солнце – Христос (Пс.83:12; От.21:11,23). Это значит, Христос будет близок для тех, кто любит благоговеть, и они будут дорожить этой близостью («светило его подобно драгоценнеёшему камню»). В этом суть благоговения.
2) «… и исцеление в лучах Его …». Это Солнце будет иметь след в нашей жизни, наложит свой отпечаток. Такие черты христианского характера, как кротость, смирение, доброта, напрямую зависят от благоговения, от страха и трепета. Может ли человек, который Бога не боится, быть смирённым? Мы об этом, может, и думать не будем, но это будет нашим благословением. Это есть «исцеление в лучах Его». Про некоторые свои недостатки мы говорим: «это у меня характер такой», или «это у меня в крови». Вот как раз это Он и может исцелить, может дать незаметно, если мы будем переживать о том, чтобы ходить в Его присутствии, иметь с Ним общение, не огорчая Его Духа.
Иметь страх и трепет необходимо для нашего спасения: Фил.2:12; Мр.5:33,34.
Надо не просто сохранять форму благоговения, но любить благоговеть. К таким Бог особенно внимателен: Неем.1:11.
Благоговение — основа сердечной любви
Такому чувству, как благоговение, редко уделяется внимание в проповедях, книгах для современных христиан. Возможно, потому, что объяснить его обратившемуся от нецерковной жизни человеку очень трудно: не принято в нынешнем мире перед чем-либо благоговеть, не учат этому с детства. Поэтому нередко под благоговением понимают всего лишь правильное, каноничное отношение к священным предметам, тогда как на самом деле смысл этого понятия намного глубже. О том, как приобрести благоговейное чувство к Богу и чем опасно его отсутствие, мы говорим с игуменом Нектарием (Морозовым).
В центре мира
— Батюшка, понять, что такое благоговение, можно, наверное, только из собственного опыта: страх, уважение, трепет, почтение — ни одно из этих слов не раскрывает это понятие в верном ключе. А как нужно этот опыт приобретать, с чего начинать?
— Наверное, начинать нужно с самого простого: когда человек приходит в храм, который является местом особого Божественного присутствия, ему нужно всегда помнить, что он заходит не просто в какое-то здание, не в чью-то квартиру, а туда, где большее, нежели обычно, значение приобретает все, что он думает, что он говорит и делает. Конечно, каждый из нас в течение всей жизни находится перед взором Бога, но в храме — особенно. Мне неоднократно приходилось наблюдать, как люди нецерковные, едва-едва верующие, входя в храм, замирали буквально как дети, испытывая те самые священный трепет и благоговение, о которых мы говорим. Им никто никогда не объяснял, что здесь нужно так себя вести, так себя чувствовать,— это идет изнутри, из глубины. То есть вообще человеку, в храм приходящему, это чувство бывает присуще. То же самое происходит со священником по рукоположении: когда он сам становится перед престолом и начинает совершать Евхаристию, то испытывает те же самые непередаваемые чувства. Но потом постепенно может наступить то, что именуется привыканием к святыне. Как это происходит? Скажем, человек в храме делает что-то не так — и видит, что гром не гремит, молния в него не бьет, какая-то неисцелимая болезнь тотчас же его не поражает. И он начинает себя чувствовать как-то спокойнее и прохладнее. Если раньше он, образно говоря, открывал дверь храма с некой боязнью, то теперь может и ногой подтолкнуть. Все то же самое происходит и в отношении молитвы: первоначально, вставая молиться, человек ощущает нечто необычное для себя, ведь обыкновенно он с людьми разговаривает, а здесь ему предстоит беседовать с Богом. И вначале опять-таки бывают какие-то особые переживания в связи с этим, а потом, по мере привыкания, благоговение постепенно утрачивается.
— Что может человека от этой утраты хотя бы отчасти сохранить и что, наоборот, ускоряет этот процесс?
— Считается — и у многих святых отцов мы можем это найти — что одним из самых гибельных для человека внутренних проявлений является дерзость. Это некое состояние, под влиянием которого человек ведет себя так, как если бы никто не видел и не оценивал его слов и действий. Мы знаем, как проявляется дерзость в общении с людьми: человек кого-то хлопает по плечу, или называет, так сказать, в шутку каким-то словом на грани бранного, или перебивает, кричит. Мы также знаем, как проявляется дерзость на дорогах — как человек может дерзко себя вести, находясь за рулем. И точно так же дерзость может проявляться и в отношениях с Богом, когда человек наедине с Ним и с самим собой. И вот от такого поведения сердце человека может стать настолько сухим, что он и Бога перестает чувствовать: святые отцы уподобляли дерзость жгучему ветру из пустыни, который выдувает из души все живое, иссушивает всю живительную влагу. Конечно же, благоговение из подобным образом расположенного сердца уходит.
Очевидно, что для того, чтобы этого избежать, человек должен все время жить с ощущением того, что Господь его видит. Нужно постоянно задавать себе вопрос: а как Господь оценит мое слово, действие? Таким образом мы даже не то что работаем над собой — мы, скорее, просто осознаем реальность, потому что Господь действительно в каждое мгновение нашей жизни нас видит. Если это побуждает человека быть осмотрительнее, дисциплинирует его, он будет сохранять благоговение — может быть, даже как-то дополнительно в этом преуспевать. Если же это вызывает только панический страх или подавленность, если человек не заботится о том, чтобы быть внимательнее к себе, то, безусловно, благоговейное чувство ему сохранить не удастся.
— Как не утратить благоговейное чувство в храме тем, кто в нем работает, для кого это место не только молитвы, но и каких-то дел, причем повседневное?
— Иногда приходится наблюдать, как человек зашел в храм — ему что-то нужно сделать, к кому-то подойти — повесил одежду на крючок и тут же куда-то побежал. Конечно, должно происходить все совершенно иначе: человек зашел в храм, остановился, подумал о том, где он находится — по большому счету, в центре всего мира, потому что центр мира — там, где совершается Евхаристия. Во многих молитвословах, особенно старого издания, писалось: не приступай к молитве тотчас, но постой, дондеже утишатся твои чувства. И здесь точно так же — надо остановиться и подождать, пока утишатся чувства,— понять, где ты, перед Кем ты, с чем ты сюда пришел и опять-таки в каком состоянии ты находишься. Если все это постоянно пропускать и пробегать, то от благоговения и следа не останется у человека.
Основа богопознания
— Мне как-то встретилась цитата святителя Афанасия Великого, где он говорит о благоговении как о состоянии, необходимом для богопознания. То есть без этого чувства, собственно, человек и Бога познать не в состоянии?
— Это действительно так. Молитва, в собственном смысле, возможна только тогда, когда человек, с одной стороны, ощущает бездну, разделяющую его и Бога, а с другой стороны — ощущает, что Господь очень близко и слышит его. И благоговение как раз таки поставляет человека в то положение, из которого можно молиться, а без благоговения молитва для него превращается всего лишь в некий набор информации, которую он озвучивает. Человек начинает пытаться разговаривать с Господом на равных, а это невозможно, потому что не равен человек Богу. И то, о чем пишет святитель Афанасий Великий, другими словами выражает преподобный Исаак Сирин, который говорит о том, что смирением открывается таинство — таинство Божественной жизни. Смирение и благоговейное чувство — это вещи неразрывно связанные. Смиренный человек благоговеет, благоговейный — смиряется. У пророка Исайи есть такие слова: на кого воззрю, токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих (Ис. 66, 2). Если человек в таком состоянии находится, то Господь милостиво взирает на него, если он это состояние разрушает, то в другом совершенно положении по отношению к Богу оказывается. Так что здесь есть такой очень сильный стимул: если ты хочешь, чтобы Господь милостиво взирал на тебя, будь кротким, смиренным, трепещущим словес Божиих, то есть благоговейным.
— Как прививать благоговение детям? Наверняка этот вопрос многих интересует…
— Благоговение невозможно «прививать» в отрыве от собственно жизни религиозной. Когда родители молятся сами и для них естественно то, что мы называем богобоязненностью, они и ребенку с самого раннего возраста дадут здравое понимание того, Кто есть Господь и в каких отношениях находится с Ним человек. И безусловно, воспитание благоговения — это не внушение ребенку того, что если он будет плохо себя вести, то Бог его накажет. Благоговение входит в жизнь ребенка, когда он видит благоговеющими своих родителей. Тогда он и сам будет таким.
— Каким образом против благоговения работает враг?
— Как я уже сказал, когда мы куда-то спешим и таким образом какие-то очень важные для себя вещи не продумываем глубоко, благоговейное чувство теряется. Вот это состояние — смятения, спешки — и старается всячески усилить враг. Преподобный Исаак Сирин называет смятение колесницей диавола, на которой он въезжает в душу человека со всеми мыслимыми и немыслимыми страстями. Когда же у человека упорядоченный внутренний мир, он очень многих ошибок не совершает, и разрушить его благоговейное чувство врагу не удается.
— А если все-таки разрушение произошло и сердце, захваченное суетой, не испытывает ни трепета, ни умиления?
Газета «Петропавловский листок» № 01, январь 2016 г.
Игумен Нектарий (Морозов)
Подготовили Ольга Протасова
Елена Сапаева
Что такое благоговение и его значение в православии
В православии нет мелочей, каждое действие и слово имеет свой смысл. Слово «благоговение» со временем потеряло истинное значение, вне христианской тематики оно мало где применяется. Люди, окунувшись в суету жизни, легко забыли, что значить благоговеть перед кем-то или чем-то. Благоговению не учат в школах и современных семьях, мало кто может объяснить истинный смысл этого слова.
Что такое благоговение
Благоговение — трепетное состояние души, при котором возникает духовная чуткость и появляется Божий страх при осознании присутствия рядом Святого Духа. Трудно одним словом передать значение этой черты характера. В нем соединилось уважение и почитание, культ и преклонение, обожание и почтительность.
Благоговение может возникать в разных ситуациях, но чаще все его испытывают в храме или во время домашней молитвы, когда приходит осознание:
Святые отцы о благоговении
По словам Паисия Святогорца, благоговение является необходимой чертой характера не только монахов, но и истинных христиан. Святой Паисий учил отличать благоговение от благочестия, когда все делается хорошо, но при этом не всегда прилагается разум и сердце.
Благоговеющий перед Господом человек наполнен радостью, от него исходит особое внутреннее тепло.
Святой Святогорец подчеркивал, что без страха Божьего, внутренней скромности и духовной четкости пребывать в благоговейном состоянии невозможно. Христианин, вкусивший состояние благоговейности, отличается тонкими и аккуратными движениями, ощущая около себя постоянное присутствие Ангелов, Творца и святых.
В уме благоговеющего человека постоянно живет уверенность, что его тело — храм Бога Живого, нашего Спасителя, Иисуса Христа. Такой человек с почтением относится к иконам и Святому Писанию, никогда не будет использовать печатное издание, на котором написано имя Господнее, для своих хозяйственных нужд.
Простым примером благоговения могут служить христианки, которые с радостью и великим почитанием выполняют самую черновую работу в храме, а при этом их лица светятся от радости особой теплотой, ведь они служат Самому Богу, считая это за честь.
Читайте еще о православии:
Составная часть особого почитания — смирение
Особое почитание, трепетное состояние в ощущении присутствия Божьего невозможно достигнуть без истинного смирения и покорности. В послании пророка Исайи, в 66 главе говорится о том, что Господь заботится о тех, кто беден и смирен. Кроткие и благоговеющие перед престолом Всевышнего, иконами святых наполнены Божьей благодатью.
Благоговение невозможно привить детям, если родители не служат для них примером истинного послушание и смирения. Благоговеющий отец и мать, которые в смирении и послушании с радостью соблюдают посты, и искренне молятся перед святыми образами, сеют в своих детях семена истинного поклонения перед Всевышним.
Чем отличается благоговеющий перед Богом человек
При особом поклонении Творцу отсутствует спешка, смятение, такой христианин всегда обладает упорядоченным внутренним миром. Благоговеющий человек четко осознает, что каждый его шаг, любая мысль или действие находятся под контролем Творца.
Христианин, наполненный благоговением, покрыт благодатью Творца, окружающие ощущают в его присутствии удивительную радость, умиление и покой. Углубление в познании христианских ценностей, постоянное пребывание в постах и молитве рождает в человеке благоговейное состояние.
Важно! Для благоговеющего человека свято как посещение храма, Святые дары, так и молитва, поклонение иконам. Все, в чем есть присутствие и касание Творца, вызывает слезы умиления, радости и почитания у благочестивого христианина.
Сохранить теплоту в сердце: о благоговении
Храм — место особого присутствия Божия. Поэтому, бывая в храме, соприкасаясь со святынями, а также с предметами, которые используются при совершении богослужения, верующий человек испытывает особое чувство — благоговение. Но бывает и так, что благоговение теряется, и с ним уходит нечто важное — искривляется христианская жизнь человека, а иногда даже происходит утрата самой веры… Как правильно относиться к храму, богослужению и святыне, что поможет сохранить благоговение — об этом мы говорим с Митрополитом Саратовским и Вольским Лонгином.
— Владыка, как связаны вера и благоговение?
— Очень тесно. Благоговение является внешним проявлением веры. Благоговение к храму — это понимание, что место, связанное с поклонением Богу и с молитвой к Нему, свято. Мы помним известные слова еще из Ветхого Завета: иззуй сапог с ногу твоею, место бо, на нем же ты стоиши, свято есть(Нав. 5, 15). Это требование Писания проявить свое благоговейное внутреннее состояние в каких-то внешних действиях — очень правильное. Человек ведь двусоставное существо: он не может переживать свои чувства исключительно духовно, они должны проявляться вовне. Скажем, входя в храм, прикладываясь к иконам, мы крестимся, кланяемся, и эти внешние действия — выражение нашего внутреннего благоговения.
Мы знаем о том, что храм — это место селения славы Божией, поэтому относимся к нему совершенно иначе, чем к какому-либо другому общественному зданию. Но даже и в любом общественном месте воспитанный человек будет придерживаться определенных правил поведения. Тем более они должны соблюдаться в храме, который имеет столь высокое предназначение.
Казалось бы, это само собой разумеющиеся вещи. Но сегодня о них необходимо напоминать, потому что прервалась традиция церковного воспитания, в том числе передачи каких-то поведенческих норм, связанных с благоговейным отношением к святыне.
Вспоминаю рассказ ныне покойного болгарского архипастыря — митрополита Неврокопского Нафанаила. Он говорил о том, как благоговейно относился к своему служению, к святыне их деревенский священник, который приходил к ним домой причащать больную, и с каким благоговением относились верующие люди к нему самому: «Епитрахиль, крест, Евангелие были у него завернуты в ткань. Прежде чем эту ткань развернуть, он вымыл руки, перекрестился, поцеловал эту ткань и лишь затем развернул. И отношение людей было настолько благоговейным, что воду, которой священник мыл руки, они не выплескивали наземь, а выливали в огонь, на угли, чтоб ее никто не топтал». Такое почтение к святыне и благоговение пастыря поразили подростка, он запомнил это на всю жизнь. И могу сказать, что сам владыка Нафанаил был очень благоговейным человеком.
У нас же сегодня все выглядит несколько иначе, потому что наши храмы наполнены людьми, пришедшими в Церковь совсем недавно. Ведь развитие церковной жизни в последние два десятилетия в России носит взрывной характер. Пример тому — наш Саратов, где за год и три месяца открылось пятнадцать храмов. На Вербное воскресенье, на Пасху, которая в большинстве из этих храмов отмечалась впервые, все они были битком набиты. И конечно, люди были разные, в том числе и те, которые до этого в церковь, может быть, не ходили совсем или заходили один-два раза в году. Теперь же они увидели, что рядом с их домом выстроили храм, наконец-то собрались и пришли, и это очень хорошо. Но можно ли думать, что это прихожане, которые уже все знают и замечательно разбираются в богослужении? Нет, конечно. Значит, открывается огромное поле деятельности для духовенства.
Как и все, что связано с верой, с Церковью, наше благоговение должно быть очень осмысленным. Если вместо осознанного почтения к святыне человек просто заучивает ряд непонятных действий, появляется то, что сейчас любят называть магическим, языческим отношением. Поэтому христианину нужно всегда относиться к своей вере очень сознательно. Нужно знать Священное Писание, нужно знать, что такое храм, как он устроен, что в нем происходит, в какой момент, и как человек должен относиться к происходящему, выражая свое отношение, в том числе и своим поведением, какими-то действиями.
— Наверное, основной причиной недостатка благоговения прихожан в храме является незнание смысла службы, того, что во время нее происходит? Однажды мы говорили [1] с Вами о том моменте Литургии, когда после возгласа «Святая святым» закрываются Царские врата…
— Да, большинство прихожан в это время просто «выключаются» из службы, переходят с места на место, приветствуют друг друга, начинают прикладываться к иконам. Но ведь в этот момент в алтаре происходит священнодействие! Происходит причащение духовенства и готовится причащение мирян.
А у людей есть некая внутренняя убежденность, что наступила пауза, которую можно и нужно чем-то заполнить. Даже пономари тут же начинают греметь всякими крышками и что-то обязательно при этом роняют в самый важный момент причащения духовенства. Или, когда я, например, выхожу на проповедь, приходится ставить своего жезлоносца перед праздничной иконой, чтобы он, так сказать, грудью защищал ее от народа, который начинает прикладываться к ней, несмотря на то что стоящий перед ними на амвоне архиерей пытается им что-то сказать… Хотя в целом я сказал бы, что таких случаев становится меньше.
— В нашем храме священники пытались одно время переломить ситуацию, то есть призвать к порядку и запретить прикладываться к иконе праздника перед причащением мирян и даже в ходе его. «Перед нами стоит Сам Христос, а мы Его не замечаем и идем прикладываться к иконе…» — говорил батюшка. Ничего не вышло, и было много недовольства, жалоб… Как нужно работать священнику с прихожанами в этом вопросе, как учить?
— С людьми нужно говорить и говорить, все им объяснять. Я не скажу, что все сразу проникнутся, но, по крайней мере, через какое-то время услышат, и основная масса прихожан начнет правильно реагировать. Да, достучаться порой бывает очень сложно. И не только потому, что мы, духовенство, не дотягиваем. Но и потому, что сейчас очень много людей, которые никого не хотят слушать, ни о чем знать не хотят. К сожалению, это особенность нашего времени, и она будет только усугубляться.
Более того, приходят люди, имеющие какие-то совершенно фантастические представления о церковной жизни, но знающие твердо, зачем они в церковь пришли, что им здесь нужно, что им здесь должны дать. Это, конечно, большое испытание для священника. Однако ему необходимо сохранять выдержку, терпение, нужно быть вежливым, улыбаться, спокойно отвечать даже на самые странные вопросы. Надо понимать: во-первых, что, если человек пришел в храм, значит, это произошло не без воли Божией; и, во-вторых, что это именно дело священника — объяснять, что такое Церковь, таинства, что такое жизнь с Богом, и учить этому.
— В этой молитве говорится немного о другом — о том, что из всех благоговейных иподиаконов или диаконов рукополагается самый благоговейный. Но в общем-то, действительно, единственное, в чем мы можем и должны соревноваться друг с другом, — это наше благоговение. Благоговение в данном случае подразумевает не внешние признаки — соответствующую походку, наклон головы и прочее, а степень глубины церковной, духовной жизни человека. То есть благоговейный человек — это тот, кто живет со Христом.
— В чем проявляется благоговение священника? Вы говорили, что многое становится ясным при первом же взгляде на храм. На что нужно обратить внимание?
— Да, здесь все очень просто на самом деле. Чем больше благоговения у священника, тем менее отличается его жизнь в Церкви от его жизни за порогом храма. Если же священник приходит в храм только «работать», то надевает на себя вместе с рясой («со спецодеждой», как говорили уполномоченные в советские годы) некую маску. А потом, выходя на улицу, снимает ее и становится «обычным человеком». Причем в таких случаях он эту свою «обычность» подчеркивает настолько карикатурно, что это бросается в глаза. Это значит, что человек своей веры стесняется, он не живет по ней. Конечно, это очень плохо. Это говорит о том, что как священник он несостоятелен. Он может быть неглупым, может быть даже добрым, но, конечно, благоговейнейшим его назвать нельзя.
Благоговейный священник — это священник, который относится к служению как к главному делу, содержанию всей своей жизни. Когда приходишь в храм к такому батюшке, видишь, что в храме чисто, красиво, все сделано со вкусом, с любовью, выдержано чувство стиля. Заметно, что священнику самому нравится, что и как он делает в храме. А бывает наоборот: тряпки брошены по углам, ведра старые стоят, вместо мебели какой-то колченогий стул, обглоданная скамейка… Все это очень показательно. Храм может быть небогатым, но ухоженным. Есть очень верное старинное выражение: «Бедненько, но чистенько». Это доступно всем и зависит только от настоятеля и его отношения к своему делу.
И конечно, совершение богослужения. Есть священники, которые так спешат служить, что создается впечатление, будто бедного батюшку силком засунули в алтарь, и он бежит оттуда при первой же возможности. В таком храме служба совершается поспешно, с небрежением. Что там поют, читают — никому не понятно. То есть явно священник не живет службой, в его сердце она отклика не находит. Он смотрит на нее как на нудную, тяжелую обязанность, с которой надо поскорее покончить…
Два этих критерия — состояние храма и то, как в нем проходит богослужение, — нам очень ясно и четко говорят о священнике. Еще раз можно сказать: благоговейный священник — это тот, кто живет своим служением, находит в нем пищу для своего сердца и ума, который готов все в своей жизни подчинить этому служению.
— Какое влияние благоговение батюшки оказывает на прихожан?
— Есть замечательная русская пословица: «Каков поп, таков и приход». Она действует во всех случаях жизни.
— Как сохранить благоговение, горение в служении священника? Может быть, в свое время Вы спрашивали совета у кого-то из духовенства старшего поколения или видели добрые примеры?
— Вообще, человек — существо непостоянное, и сохранить горение сложно. Когда я был молодым, я видел нескольких пожилых священников, которые служили долго и хорошо. Мне не хватило тогда ума спросить, как они этого достигли.
Например, я знал священника, который больше сорока лет прослужил на одном приходе. У моих дедушки и бабушки была дача под Можайском. На каникулах бабушка собирала всех своих пятерых внуков и обязательно возила нас пару раз за лето причаститься в Ильинский храм Можайска, который не закрывался в советское время. Священника звали отец Борис (протоиерей Борис Пономарев). Это был ветеран войны, очень простой работящий человек с мозолями на руках. Он прекрасно служил и содержал свой храм в идеальном порядке. Храм стоял на старинном кладбище, о котором он тоже заботился сам. Если я приезжал в то время, когда не было службы, то видел, как он ходил с тачкой по этому кладбищу, убирал, красил оградки, собирал мусор, делал что-то еще. Он весь день был занят: летом поливал цветы, зимой убирал снег. Храм был вычищен до такой степени, что буквально блестел. И так почти пятьдесят лет! Пока была жива его матушка, они вместе жили и трудились. Он сам шил облачения, пек просфоры. На престольный праздник в храме собиралось очень много народу. Отец Борис знал, что приедут дети, и, пока русская печь в его доме остывала после выпечки просфор, он взбивал и пек безе. Я очень хорошо помню полную печку этих безе огромных размеров, которые он готовил специально для детей.
В 1990-е годы умерла его матушка, ему самому было за восемьдесят, но он все так же трудился. Погиб трагически: приютил кого-то вышедшего из тюрьмы, и его зарезали. Знал я еще одного батюшку в костромской деревне, отца Василия, который тоже почти полвека был там настоятелем. Он скончался некоторое время тому назад.
Теперь, когда я стал архиереем, и на моих глазах проходит жизнь многих священников, я начал задумываться: в чем секрет того, что, прослужив несколько десятилетий у престола, они оставались и благоговейными, и собранными, и внимательными? Но я их не спросил в свое время, по молодости… А сейчас думаю: как это им удалось? И со временем я начал чаще вспоминать их и других батюшек, прослуживших до глубокой старости, и по-новому ценить их за это, потому что в их лице я видел священников, которые до глубокой старости были такими, каким и я бы хотел быть всю жизнь.
Думаю, причина в том, о чем я сказал выше: у них было отношение к священнослужению как к особой жизни. А это дает и силы, и возможность сохранить теплоту в сердце и служить достойно. При том, что у них были огромные трудности, проблемы, ведь они жили при советской власти, а это была очень нелегкая жизнь.
— Миряне тоже часто говорят о потере благоговения — в основном по причине привыкания к святыне. Что тут можно посоветовать, на что обратить внимание?
— Человек ко всему привыкает: и к святыне, и к молитве. Но обычно он сначала ленится, говорит себе: «Не буду сегодня читать утренние (или вечерние) молитвы…», «Не пойду на службу в это воскресенье — ничего не случится» и так далее.
Для тех старых священников, которых я знал, ежедневно молиться было совершенно естественно. Отец Борис читал правило каждый раз перед службой. Даже когда он был уже глубоким стариком, не прочитать правило для него было немыслимо, невозможно. А наших молодых священников мне иногда хочется спросить: «Вы каждый раз перед службой читаете правило?». Но я порой боюсь об этом спрашивать, потому что не знаю, как реагировать на возможный отрицательный ответ. Догадываюсь, что не все и не всегда его читают.
То же самое можно сказать и в отношении мирян. Потери в духовном плане происходят тогда, когда человек сам что-то оставил, выбросил из своей жизни. А потом он говорит: «Я потерял»… Не потерял — выбросил. И конечно, последствия этого могут быть очень серьезными, вплоть до потери веры. Сегодня благодаря Интернету мы знаем немало таких историй. И тогда человек говорит о церковной жизни, о молитве, о постах: «Зачем мне это надо? Это все ерунда, глупости. Это “не работает”». «Работает — не работает» — основной критерий для современного человека: набор определенных действий, по его мнению, должен привести к определенному результату. А с Богом так не бывает. Бог — это Личность. С Личностью так общаться нельзя. Результат жизни в Церкви — это жизнь в Церкви. Я, например, другого результата не знаю. А все остальное — на волю Божию.
— В «группе риска», наверное, и те, кто помогает в алтаре, особенно подростки?
— Да, конечно. Когда я рукополагаю священника или диакона, каждый раз каждому из них я говорю о том, что главное, что он должен сохранять, — благоговение к алтарю, к престолу, стараться не привыкнуть к нему как к рабочему месту.
Что касается подростков… Необходимо, чтобы рядом был настоящий, подлинный священник, глядя на которого они могли бы просто прочувствовать святость места, высоту служения Богу.
Я всегда призываю батюшек, чтобы они работали с молодежью, воспитывали хороших абитуриентов для семинарии. Но я понимаю, что многие этого не хотят. А не хотят потому, что прежде всего для этого нужно воспитывать самого себя. Для того чтобы молодой человек, вошедший в алтарь, не ушел оттуда с разочарованием в Церкви и церковной жизни, а оставался там и горел желанием служить Церкви, а потом, может быть, и сам захотел стать священником, он должен увидеть добрый пример в лице того священника, которому он помогает.
Поэтому, с одной стороны, да, подростки в группе риска. Но, с другой стороны, если у них перед глазами добрый пример, это возможность на всю жизнь в хорошем смысле слова «заразиться» любовью к Церкви, к богослужению. Потому что юность — это такое время, когда человек легко учится и воспринимает все очень глубоко.
— Вопросы, которые приходят к нам на сайт «Православие и современность», в основном бытового содержания. Среди них много о том, как поступать с освященными предметами или освященной пищей. Например, надо ли собирать все крошки от освященного кулича и пасхальных яиц и их сжигать? Что делать с вербой, с ниточкой, на которой носили крестик? С бутылочками из-под лампадного масла или святой воды? Как правильно вытирать пыль с икон («В церкви сказали, что надо выделить отдельную тряпочку, которую стирать нельзя, можно только ее сжечь. Так ли это на самом деле?»). И действительно — что со всем этим делать? Где золотая середина? Например, к иконам мы должны испытывать благоговение. Но разве тряпочка с пылью от икон — святыня, которую непременно надо сжигать? Не так ли возникает пустосвятство?
— Освященную пищу нужно съедать всю. Раньше даже просто благословленную перед едой пищу никогда не выбрасывали. Надо просто постараться, чтобы на твоем столе было столько, сколько ты и твои близкие в состоянии съесть, а не в пять раз больше. Сжигать или опускать в проточную воду, оставлять в так называемом непопираемом месте вещи, которые были рядом со святыней, — это древнее правило. Это нормально. Просто не нужно в этом как-то слишком усердствовать, не расширять до бесконечности круг таких вещей. Смысл этой традиции — воспитание в человеке чувства некой надмирности, иноприродности священных предметов. Но тряпочка с пылью от иконы — не святыня, конечно. Ко всему надо подходить с рассуждением.
— А что является святыней?
— Святыня — это нечто отделенное от обычного мира; то, что связано с Богом. Это видимое проявление действия благодати Божией в нашем человеческом мире. Мы знаем из Священного Писания о том, что обычные предметы, как, например, опоясание апостола Павла (о чем сказано в 19-й главе книги Деяний святых апостолов), могли приносить исцеление тем, кто с верой прикасался к ним. Но конечно же, мы почитаем не сами эти предметы и не саму материю, а возносим наш ум от образа к первообразу, согласно оросу VII Вселенского Собора, то есть к самому Христу Спасителю, к Матери Божией, поклоняясь и почитая Самого Бога и проявления Его благодати в мире.
Что касается материальных свидетельств — неких «костылей» для человеческого сознания, то при всем уважении к ним нужно все-таки очень четко видеть разницу между Богом, Который является Источником святости, и самими этими вещами.
— Для сегодняшнего дня, кажется, характерна и такая проблема: мы так долго боролись против магического отношения к происходящему в Церкви, обрядоверия, что во многом разрушили и благоговение к святыням и таинствам. Появилось отношение к Причастию как к тому, на что «я имею право». Это из-за того, что люди стали причащаться гораздо чаще, или дело не в этом?
— Видите ли в чем дело… Мы все время живем по принципу маятника: он у нас то в одну сторону качнется, то в другую. Да, против магического отношения, обрядоверия мы боролись и боремся. Но при этом нужно очень четко понимать и не пропускать другого врага — потребительское отношение к Церкви, ко всему, что в ней происходит, к таинствам: «Я пришел — дайте мне, имею право». Это, может быть, еще хуже, чем не вполне осознанное отношение к святыне и ко всему, что с ней связано. Но это тема особого разговора. То, что современная жизнь приобретает явно выраженный оттенок взаимоотношений «ты — мне, я — тебе», и такие отношения мы пытаемся строить не только с людьми, но и с Самим Богом — это очень плохо, это страшно. И с этим нужно бороться в себе еще более крепко, чем со всем остальным.
Рано потерял отца и воспитывался бабушкой, которая привила ему глубокую веру. Был призван на фронт на второй день Великой Отечественной войны, воевал на Ленинградском фронте. Награжден орденом Отечественной войны I степени, семью медалями.
После демобилизации в 1946 году поступил в Московскую духовную семинарию. 28 мая 1952 года был рукоположен во диакона, на следующий день — во пресвитера архиепископом Можайским Макарием (Даевым).
В 1952 году назначен настоятелем Покровской церкви села Малое Карасёво Коломенского района, годом позже — настоятелем также Покровской церкви села Хомутова Щёлковского района.
В феврале 1955 года назначен настоятелем храма во имя Пророка Божия Илии в Ильинской Слободе. В годы войны церковь сильно пострадала от осколков вражеских снарядов, и настоятель приложил много трудов для ее восстановления. Отец Борис также оказывал помощь восстанавливающимся храмам Можайского и Рузского районов, помогал сестрам Спасо-Бородинского монастыря. С конца 1994 года он по совместительству исполнял обязанности настоятеля Михаило-Архангельской церкви в селе Архангельском Рузского района и руководил восстановительными работами.
Убит 16 июля 1999 года в деревне Ильинская Слобода Можайского райо-на Московской области тремя рецидивистами, проникшими в храм ради кражи нескольких старинных икон.
Журнал «Православие и современность» №42 (58)